Деревянная архитектура Русского Севера в черно-белых тонах

В наши дни, когда учащается биение пульса больших и малых городов и возрастает интенсивность городской жизни, мы все чаще стремимся провести свой досуг в общении с нетронутой цивилизацией природой. Пройдя нехожеными таежными тропами, посетив древние города и села, проплыв неведомыми реками, путешественник невольно приобщается к глубинным истокам народной культуры.

Как и много веков назад, несут к студеным морям Заполярья свои воды могучие северные реки. Вековые боры по-прежнему покрывают необозримые пространства междуречий, расступаясь лишь у берегов, где простираются возделанные поля, отвоеванные человеком в многовековой борьбе с наступающим лесом. Как и в далекие времена, цепочки деревень отмечены вертикалями храмов и колоколен. Здесь все еще можно встретить избы, как две капли воды похожие на изображения в альбомах средневековых путешественников Олеария и Мейерберга. Здесь все еще ощущается сила многовековых строительных традиций, в которых рациональное начало сосуществует рядом с глубоким художественным совершенством.

Для тех, кто однажды приобщился к великой художественной сокровищнице Русского Севера, становится понятным, почему архитектура провозглашена «матерью искусства». Не случайно бытует у нас специальных термин «домовая резьба». Она объединяет в своем понятии филигранную резьбу наличников и причелин, обобщенную скульптурность венчающих кровли «коней», причудливые крючья консолей, стилизованную резьбу пристенных скамей и опечий.

Обязательная торжественность и нарядность церковных интерьеров способствовала развитию художественных ремесел, от росписи и резьбы иконостасов до шитья и чеканки. Даже знаменитые иконы северных писем чаще всего создавались как принадлежность определенного, вполне конкретного интерьера. Зодчество здесь было связующим составом, который спаивал воедино все остальные виды искусства, придавая им ансамблевый, синтетический характер.

Читайте также: Удивительная северная домовая роспись

В ряду прекрасных архитектурных сооружений Русского Севера ведущая роль принадлежит деревянному зодчеству. В отличие от каменной архитектуры, которая на первом этапе развивалась на Руси в общем русле византийских и общеевропейских традиций, постепенно обретая яркое национальное своеобразие, деревянное зодчество с самого начала стало явлением национальным, народным. Предваряя зодчество каменное, оно затем в течение столетий развивалось бок о бок с ним, передавая ему свои формы, свои художественные образы.

Беспредельные лесные массивы давали неисчерпаемый источник разнообразных материалов. И на этой основе воплощались в жизнь самые смелые, самые широкие художественные и технические замыслы. Плотницкое искусство имело здесь всеобщее распространение, было искусством всенародным. Из среды наиболее одаренных крестьян выделялись артели мастеров-профессионалов. Секреты их цехового артельного мастерства передавались из поколения в поколение. С течением времени развивались и совершенствовались эстетические и технические каноны, которыми они руководствовались.

Русскими плотниками-зодчими широко применялись сложнейшие тончайшие «оптические поправки». Чуть округлая растеска внутренних поверхностей дверных и оконных проемов содействовала впечатлению мягкой живописности их очертаний. Легкая кривизна силуэта высоких шатров или остроугольных «клинчатых» кровель лишали эти огромные поверхности, казалось бы, неизбежной линейной жесткости. Применение сравнительно тонкого мачтового леса зрительно изменяло истинный масштаб небольших сооружений, придавая им необходимую по художественному замыслу внушительность и монументальность.

Безвестные мастера разработали и довели до совершенства тему стены из горизонтально уложенных бревен с ее пластичной, почти скульптурной поверхностью. Меняется лишь объемная композиция сооружений, которая зависит не только от времени, но и от географических и этнических факторов. В сочетании прямоугольных и многогранных срубов их создатели находили все новые и новые впечатляющие объемно-пространственные решения.

Специфические условия Русского Севера с его суровым климатом, незначительной плотностью населения и оторванностью от крупнейших жизненных центров страны подсказали своеобразную трактовку конструкций и всего облика сооружений. Среди них наиболее значительны и интересны деревянные сельские храмы.

Далеко не во всех своих частях соответствуют они своему прямому — культовому — назначению. Являясь не только религиозным, но и общественным центром «прихода», объединяющего чаще всего жителей целой группы окрестных сел, они служили местом массовых собраний, а иногда и ритуальных пиршеств. Эта восходящая ко временам язычества традиция нашла свое отражение в композиции церковных построек. Постепенно вырабатывается тип просторного теплого зала трапезной — с печью, резными скамьями, уставленными вдоль стен, резными столбами, подпирающими мощные потолочные балки — «матицы». Помещение трапезной, полностью имевшее «мирской», общественный характер, сообщалось с молельным залом неширокой «косящатой» дверью. Низкий и протяженный трапезный зал, примыкающий с запада к высокому объему самой церкви, нередко превосходит ее по площади и во многом определяет архитектурный образ всего сооружения в целом.

Север с его затяжной снежной зимой, подсказывал и специфическую композицию русского северного крестьянского жилища. Чаще всего это изба на высоком — цокольном этаже, подклете. Изба стоит под одной крышей с основными хозяйственными постройками, в том числе и загонами для скота.

Разливы северных рек в ряде мест диктовали необходимость строительства сооружений на высоких столбах-сваях. Среди таких построек — не только сооружения хозяйственные (амбары, бани), но и жилые дома, даже храмы. Огромные зерновые амбары иногда опираются на мощные валуны, а иногда устанавливаются на высоких, резных столбах, защищающих не только от разливов рек, но и от грызунов.

Однако рационализм, как таковой, никогда не определял пути развития деревянного древнерусского зодчества. Он лишь сопутствовал художественному началу, сообщая высокую жизненность и многовековую устойчивость выработанным формам. Идея архитектурного сооружения, его образ, стремление к созданию комплексных решений, неразрывно связанных с окружающим, отличает творчество северных плотников-зодчих.

И сельские ансамбли создаются с огромным мастерством и отличаются необыкновенным лиризмом. В них входит не только сооружение, которое непосредственно строит мастер. Здесь важен и пейзаж, и масштаб окружающей застройки. В результате создаются сложные, но органически цельные композиции, которые чаще всего располагаются на холмах и на возвышенных берегах рек и озер.

Отношение к архитектурному сооружению, как к произведению искусства, с наибольшей полнотой проявляется в древнерусском церковном строительстве и наиболее ярко прослеживается на примере возведения разнообразных, порой фантастически причудливых, покрытий храмов. Особенно интересен процесс изменения простейших двускатных кровель «клетских» церквей, которые по своей композиции ближе всего стоят к гражданским постройкам. Развитие их форм шло по пути преодоления элементов конструктивного рационализма.

Стремясь к достижению максимальной эмоциональной выразительности и торжественности архитектурного образа, зодчие все выше поднимают коньковый брус, отчего кровля получает со временем характерные остроугольные «клинчатые» очертания. Огромные плоскости кровель приобретают в композиции самодовлеющий, доминирующий характер. Становится необходимой их художественная обработка. Кровли получают ряд живописных уступчатых смещений, нарушающих утомительное для глаза однообразие протяженных скатов. В других случаях рамы перекрываются двумя параллельно стоящими двускатными крышами, криволинейными «бочечными» покрытиями.

В совершенно иных условиях, ином творческом художественном ключе формируется классический тип древнерусского шатрового храма. С первых шагов его создателям не приходилось искусственно нагнетать необходимую для церковного здания праздничность и торжественность. Навеянный суровыми формами крепостного зодчества, в котором башни служили как бы символом укрепленного древнерусского города, шатровый храм стал одним из самых распространенных на Руси.

Образ башнеобразного сооружения, рожденного в эпоху непрерывных войн и междоусобиц, ассоциировался всегда в сознании русских людей с высокими идеями государственности, с верой в силу русского воинства, русского оружия. Отсюда — огромная популярность шатровых церквей, которые по традиции продолжали строить на Русском Севере и после их официального запрещения церковной властью во второй половине ХVII столетия, когда в центре страны они окончательно уступили место храмам других типов.

С течением времени объемное построение деревянных церквей становится все более и более сложным. Нижние ярусы и интерьеры изменяются сравнительно мало. Усложнение идет по пути обогащения силуэта, изобретения новых декоративных форм покрытия, приобретавших порой фантастическую пышность. Рождаются ярусные, кубоватые, многоглавые храмы. Русский Север с его устойчивыми многовековыми художественными традициями постепенно завершает сложный процесс эволюции форм деревянного монументального искусства. В архитектуре ее апофеозом стала 23-главая Преображенская церковь Кижского погоста на Онежском озере. В этом храме, созданном уже в начале ХVIII века, на закате древнерусского искусства, органически сочетаются глубоко традиционные и новаторские элементы.

Древнейшая форма восьмигранного с прирубами столпа, интерьер с его обширными галереями, с пристенными скамьями, просторное крыльцо, напряженно нависшее на мощных бревенчатых консолях, идут из глубины веков и навеяны эстетическими канонами русского средневековья. Даже поразительно пышное, на первый взгляд беспрецедентное многоглавие уходит своими корнями в толщу веков, к древнейшим истокам художественных традиций. Тема ступенчатых, убывающих по вертикали кокошников звучит в русском зодчестве с домонгольских времен. Пирамидальное расположение главок очерчивает живописный конический силуэт церкви, в котором отчетливо проступают своеобразные реминисценции шатрового зодчества.

И тем не менее сочетание в одном объеме разнохарактерных, хотя и глубоко традиционных, художественных тем рождает головокружительно сложную центрическую композицию. Огромное сооружение создавалось как главный храм крупного административного центра — погоста. Оно и сейчас зрительно объединяет обширный район с десятками многолюдных деревень, затерянных среди лабиринта островов Великой губы — одного из протяженных заливов Онежского озера. Это своеобразный триумфальный памятник, связанный с победоносным окончанием длительной и тяжелой Северной (шведской) войны. Торжественный «хор» ее двадцати трех вознесенных к небу глав языком архитектурных форм возвещает о начале новой эры в истории Русского Севера.

Спасопреображенскую церковь строили в 1714 году едва ли не те же руки, которые еще недавно принимали участие в последних освободительных сражениях. После нее в активе древнерусского зодчества уже почти не значится сооружений, достойных по своим художественным качествам встать в один ряд с прославленным ансамблем Кижского погоста. Созданием этого памятника мастера-плотники, «древодели», как бы подвели итог многовековым творческим исканиям. Ибо со времени глубокой древности главное направление их художественных замыслов было обращено на образ сооружений. В храмах ценилась устремленность ввысь, к небу, высота «аки аэра достигше …»

Облик внутренних пространств этих сооружений обычно куда более сдержан. Из форм перекрытия самым распространенным, рядовым остался простой потолок, наподобие потолков в крестьянских избах, когда толстые тесаные плахи лежат на массивных балках — «матицах». Иногда мастера чуть заметно повышали потолок по средней продольной оси здания, создавая иллюзию большей, чем в действительности, высоты помещения. Но наиболее торжественным и эффективным приемом перекрытия молельных залов церквей был потолок, образно названный «небо» и встречающийся сегодня лишь в памятниках Русского Севера. Центральная, крупномасштабная икона в узорчатом круглом обрамлении словно парит над стоящими внизу. От нее расходятся такие же узорчатые расписные грани — «лучи», обрамляющие веерообразный строй икон.

Преднамеренная скромность архитектурных форм интерьеров деревянных храмов как бы подчеркивает здесь ведущую роль других видов искусств. Широкие тябла иконостасов так же, как и балки «неба», покрытые цветистой орнаментальной росписью по белому фону, обрамляли ряды многоцветных икон. Такую же роспись имели и массивные цилиндры «сухих» свечей. Общую нарядную картину красочного оформления интерьеров дополняли подбитые алым сукном или цветным сафьяном прорезные личины гигантских секирообразных замков и резные расписные пристенные скамьи. С икон ниспадали расшитые полотенца. Тончайшая скань и щедрая россыпь речного жемчуга украшали металлические оклады икон и кожаные переплеты массивных книг. Среди гладкооструганных золотистых стен северных деревянных храмов витал дух древнерусского искусства во всем его многообразии и животворной силе. В течение нескольких столетий здесь шла немая перекличка народных искусств и ремесел, происходил обмен художественными идеями. В лучших памятниках эти разные виды искусств сливались в единую красочную симфонию. Зодчество исполняло в ней заглавную партию.

Текст и изображения из альбома «Русский Север», Москва, из-во «Советская Россия», 1972